Новости – Общество
Общество
«Нет такого места, где мы бы не жили»
Семья греков Перестиани. Фото взято из архива Таганрогского государственного литературного и историко-архитектурный музея-заповедника
Как устроены быт и культура греков, проживающих в Таганроге
18 ноября, 2014 16:44
13 мин
Греки, если не считать первой колонизации в начале III века до нашей эры, когда был построен город-крепость Танаис, появились в Приазовье после русско-турецкой войны при Екатерине Великой. Императрица по заключении мира велела расселить на южных территориях православный народ, воевавший на стороне России. В итоге на обустройство греков в Таганроге выделили огромную по тем временам сумму в 50 тысяч рублей.
– В город тогда приезжали в основном военные и купцы с семьями, — рассказывает жительница Таганрога Елена Сапракова. — Мои предки сюда приехали точно так же, они были ювелирами и виноделами.
Елена и ее дочь Элла — потомки греков, которые поселились в Таганроге еще в екатерининские времена. Сейчас, как говорят женщины, об этом уже и страшно подумать — «утекло столько времени».
– России было выгодно, чтобы греки перебрались тогда на Дон, — считает Елена. — Тут же не умели толком выращивать виноград и делать вино, не умели и торговать. Греки «подняли» во многих смыслах эти края, но о них забыли. От них осталась лишь одна Греческая улица.
Сапракова живет в обычном кирпичном доме, огороженном небольшим кованым забором. Выращивает розы и виноград и делает вино по рецепту деда. Ее дочь Элла живет в Санкт-Петербурге и прилетает домой только по большим праздникам и в отпуск.
– Там больше общается с греками, чем я здесь, — говорит Елена. — Я предпочитаю не ездить ни на какие праздники, организованные местным греческим обществом.
– Просто ты любишь домашние праздники, любишь собирать семью и встречаться с родственниками и друзьями по-другому, — возражает 27-летняя девушка.
– А в чем разница между встречами, о которых вы говорите? — интересуюсь я. Элла задумывается.
– Проблема в том, что там собираются все и все это делают для всех, но порой это проходит слишком формально и официально. Это отличается от того, что обычно делают дома для друзей и родственников. Мама предпочитает не ездить на праздники в Ростов, а праздновать их одна дома или с родственниками, которые порой приезжают. В Ростове все праздники организует культурно-просветительское общество «Танаис», помогают и поддерживают греческую общину, как на Дону. Так и по всей стране они делают много хороших дел. Даже устраивают курсы греческого, и у них работает воскресная школа, где любой желающий может изучать культуру Греции. Я была у них на паре уроков, довольно интересно, но из Таганрога не очень наездишься в другой город, ограничение во времени и пространстве все равно есть, поэтому мы сами по себе.
Дом у Сапраковых самый обыкновенный: книги, диваны, фотографии на стенах. Единственная особенность, которая сразу бросается в глаза — в доме почти нет шкафов. Только книжный во всю стену и шкаф для одежды. Вместе с фотографиями на стенах висят глиняные фигурки, изображающие существ из греческих мифов.
– Это все сделала мама, — объясняет мне Элла, — наша семья никогда не любила кучи шкафов, и когда мы въехали в этот дом, то вынесли отсюда весь хлам. А фигурки — это мамина работа, раньше она еще делала посуду, но сейчас забросила. Она даже в наших национальных мотивах ее расписывала, соседи удивлялись, но сейчас как-то стало не интересно.
Елена рассказывает, что сделала так много посуды, что ее уже некуда ставить.
– А продавать не хочу. Могу я себе позволить перед пенсией ничего не делать, — смеется.
«Мы смирились, обрусели»
Сапракова ставит на стол кофейник, чашки, приносит с кухни сыр и стифадо — греческое жаркое из говядины, которое обычно тушится с луком.
– Мама, мы же вроде чай собирались попить.
– Да, но где чай, там и еда, — парирует Елена, — тем более, гости к нам заходят не часто. К тому же, рассказывая о греческой культуре, разве можно пропустить нашу еду, — обе смеются.
Элла рассказывает, что раньше вместе с матерью они сами делали кефалотири — твердый соленый сыр из козьего или овечьего молока. Держали козу, но с годами надоело, и теперь либо покупают где-то здесь и переделывают так, чтобы было вкуснее, либо Элла привозит продукт из Петербурга.
– Здесь не умеют делать сыр, — говорит Елена с недовольством, — и готовят греческие блюда отвратительно. Греки в основном сами делают что-то. Неплох сыр с рынка, но, по сравнению с домашним, как небо и земля.
– Значит, нигде нормальной греческой кухни вам так и не удалось попробовать? — спрашиваю.
– Если в ресторанах, то нет, только в гостях. Хотя вполне неплохо сувлаки — наш греческий фастфуд — готовят в Новороссийске, и неплохо делают пару блюд в Витязево, но это можно не считать, так как половина поселка там греки.
Элла добавляет, что там есть единственный в России греческий театр, где все спектакли идут на понтийском.
– Понтийском? — переспрашиваю я.
– Да, понтийский. Понт — южное побережье на северо-востоке Малой Азии. Греки проживали в этих местах до начала XX века, после подверглись гнету и уничтожению со стороны турков. Понтийский язык жестче, чем эллинский, он почти уже вымер.
– Вы хорошо знаете историю своего народа, — удивляюсь я.
– В какой-то момент это стало для меня интересным. Кто я? Откуда я? Для грека важно понимать и знать, с чего все началось, где его дом, как жил его народ. Наши предки 400 лет находились под турецким гнетом, нас переселяли и репрессировали. В итоге мы оказались разбросаны по всему миру. Но нас не оставили спокойно жить и в Таганроге. Когда греки после революции не хотели вступать в партию, снова начались гонения. Сталинские репрессии за два года, с 1936 по 1938, погубили тысячи человек, хотя Таганрог расцвел именно благодаря грекам и греческим купцам. Наш народ высылали, переселяли в Казахстан и отправляли в Сибирь. Многие выжили лишь за счет смены фамилий и паспортов. Таганрог перестал быть греческим, раньше греки составляли 40% от его населения, теперь это даже менее одного процента. Наши предки даже волосы перекрашивали, чтобы не отличаться от других.
– Наш дом сгорел в 30-е, — добавляет с особой грустью Елена, — сгорели почти все фотографии и прадедушкина любимая лира, которую он сделал сам. У нас не осталось ничего. Наши родственники выжили благодаря смене паспортов и отъезду. Хотя мой дед воевал за Россию и не вернулся с войны. Мы смирились, обрусели, но горечь осталась.
– Я хоть и нечистокровная гречанка, так как и моя мать вышла замуж за русского, но считаю себя ей, — подводит итог теме гонения греческого народа Элла.
«Греки там, где Греция»
С родственниками в самой Греции, вернувшимися на родину в разное время под разными предлогами, Сапраковы общаются через Интернет. Порой ездят к ним в гости, а Элла четыре года назад успела поучиться в Афинах. Она врач, но при этом пишет стихи и картины.
– Я по одной из образовательных программ уезжала в Афинский университет на год. Греция поддерживает своих в этом плане и предоставляет им различные возможности, — объясняет Элла. — Главное — знать язык.
– Его сложно изучать?
– В изучении новогреческого языка очень важно общение. На территории России везде есть греческие школы, но его сложно выучить, когда ты не общаешься на греческом постоянно. Я не разговаривала, как и многие греки, на родном языке, но решила выучить в институте. Думаю я в основном на русском языке, но иногда мысли на двух языках путаются, и получается каша, к этому прибавляется еще английский и французский, который сейчас взялась учить.
– Греческий и русский похожи?
– Они не родственные, но несколько похожи для меня, хотя все говорят по-разному. Греческий язык — язык-компромисс, в нем много заимствований. Когда слышишь современный греческий язык, можно по смыслу, по звучанию догадаться, о чем говорит человек. Древний язык — диалект, на нем сейчас говорят в основном в селах. Когда ты приезжаешь и думаешь, что сейчас все сразу узнаешь, то ошибаешься. Греки смотрят на нас и говорят: «Греция это у вас, а не у нас». Мы поддерживаем культуру значительно больше и ценим, что мы греки. Колорит Греции, в основном предают те греки, которые вернулись в Грецию из других мест. Ведь греческая диаспора — это восемь миллионов человек, проживающих в разных местах, которые и поддерживают очаги культуры. Греки там, где Греция, ведь нет такого места, где мы бы не жили.
– А нет желания вернуться в Грецию?
– Многие родные и близкие переселились в 80-е и 90-е. Многие поехали в Грецию, не подумав и не взвесив, и сейчас возвращаются. Уезжают отсюда людьми со статусом, а там они никто. Мы выросли здесь, в нашей культуре и быте больше русского, что бы мы ни говорили. Туда стоит ездить, чтобы помнить о своей культуре, но жить лучше здесь, как мне кажется.
«У сыновей получилось, у дочери — нет»
В районе хутора Красный десант, в получасе езды от Таганрога, живет семья Андрея Черкасова, переехавшая в новый дом месяц назад из Ростова-на-Дону. Дом еще не обжитой, но уже шумный. К Андрею съехались все его трое детей, двое из которых приехали из Греции пару дней назад.
– Мы решили вернуться в Грецию лет десять назад, — рассказывает старший из сыновей Антон, высокий широкоплечий мужчина, — было трудно при переезде, непонятно было ничего, начинали с тяжелых работ, но потом привыкли. Теперь вот открыли свой небольшой бизнес, у меня родилось двое детей. Получилось, хотя прожить и начать что-то делать в Греции выходит не у всех, там все другое. Кризис сильно ударил по нам, но как-то удалось выжить. Правда, мы часто бываем в России из-за родителей, поэтому сложно сказать, что мы совсем «огречелись».
– Для молодежи, конечно, здесь больше возможностей, чем в Греции, здесь больше специальностей и дел, — добавляет средний брат Сергей, — но нам очень хотелось пожить на земле предков. Хотя своих детей в следующем году я буду отправлять учиться в Россию, образование здесь лучше.
– А продукты здесь хуже, — добавляет Антон.
Пока женщины накрывают на стол, чтобы можно было поужинать всей семьей, мужчины решают продемонстрировать мне свое мастерство игре на лире. Играет Сергей.
– Она еще от предков нам осталась, — говорит глава семейства Андрей, еще мой прадед на ней играл. Мы только в прошлом году на ней струны заменили, так как они порвались. У нас обычная стандартная история семьи — отец мой родился в Сибири, я, будучи строителем, помотался по стране, потом оказался здесь. Отец у меня грек, мать русская. Деда моего с бабкой со стороны отца услали в Сибирь. Отец осиротел рано, в детдоме воспитывался, я женился, правда, удивительно, что на гречанке, сам никогда бы не подумал, но она уж больно красивая была. Узнал, что она гречанка, когда женился, — смеется. Вот так и прожили всю жизнь. У нас два сына и дочь. А еще внуки, большинство из которых в Греции — вот так меня жизнь снова к корням привела.
– А уезжать вместе с детьми не решились?
– Да, куда уж мне на старости лет, я люблю свой дом и дело, хватит с меня и детей. Плюс, многие из друзей и родственников моей жены, вернулись: не смогли, говорят, тяжело.
– А почему, как вы думаете?
– Другая страна, другие обычаи, с которыми свыкнуться могут не все. Вот у моих сыновей получилось, а у дочери — нет. Они же все вместе уезжали, а она вернулась, сейчас в Москве живет. Здесь же тоже особо нечего делать.
Вся семья садится за стол. Достают различные блюда, домашнее вино и сыры, которые привезли старшие сыновья из Греции.
– Дожили, — смеется Сергей, — скоро снова будем все из Греции возить, там же все есть.
– Если санкции снова ударят, чувствую, будем делать бизнес на оливковом масле в России, — добавляет Антон, — ведь здесь все резиновое и пластмассовое по сравнению с Грецией, только если свое выращивать.
– Обжиться сначала в доме нужно, прежде чем коз или коров заводить. Будем и сыр свой делать, хоть я и спокойно отношусь к греческой пище, но вот домашний сыр благодаря своей жене полюбил, — перебивает всех отец.
– Отец, ты много чего еще не пробовал из греческих блюд, — добавляет старший из сыновей Черкасовых, — и вино греки лучше делают, чем здесь. Все-таки там больше тепла и света для этого. А вы знаете, что это греки научили делать казаков вино? — вдруг спрашивает мужчина меня.
Я пожимаю плечами.
–Тут на хуторе Пухляковский даже раньше была первая школа виноделия, где греки учились выращивать виноград казаков и делать вино. Там сейчас даже музей виноделия открыли. Возможно, и наши предки там кого-нибудь учили выращивать виноград, но мы, к сожалению, о них почти ничего не знаем, как и большинство греков, живущих в России, — вздыхает, — гонения и репрессии стерли из памяти многие жизни.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
